nothing is true. everything is permitted.
- Давно хотел спросить у вас: что вы думаете о так называемых роковых женщинах?
- Извините, но я нахожу здесь терминологическую неувязку.
- В самом деле?
- По-моему, любая женщина может стать роковой, если на нее смотреть с нужной позиции. Это зависит только от того, кто смотрит.
- Ясно. Позвольте поинтересоваться, вы действительно в этом разбираетесь?
- Скажем так: не понаслышке.
- То есть вам уже приходилось оказываться роковой?
- Этот вопрос, конечно же, ставит меня в тупик. Дело в том, что так называемая роковая женщина далеко не всегда осведомлена о своем, казалось бы, несомненном воздействии на пострадавшую, то есть мужскую сторону. Для удобства любую пострадавшую таким образом сторону я буду называть мужской.
- А бывает, что страдают и женщины?
- О да, говорят, что бывает и так. Итак, почему же это происходит. Вы можете находить решающими те ее признаки, к которым она настолько привыкла, что уже не склонна их замечать. Подождите, стоит, наверное, начать с общей несклонности женщин к последовательному анализу?
- Что-то подобное мне уже приходилось слышать.
- Отлично. Необходимо отчетливо уяснить, что же все-таки это значит: для вас мир является последовательной и четкой схемой, чаще всего ригидной, а для женщины, в том числе той, которая может оказаться для вас роковой, мир – это слабооформленный, мягкий и чаще всего подвижный комок. Это, конечно, совсем общая дихотомия, но на всякий случай лучше иметь ее в виду. Потому что из этого факта вытекает то, что мужчина стремится структурировать изменчивый, непокорный и податливый мир женщины, а женщина – размыть схему и растопить строгий мир мужчины.
- Мне кажется, это не слишком разумно.
- Неразумно? Конечно же! Это так: одновременно и крайне неразумно и крайне логично. И потом, что же еще нам делать? Все пытаются перекроить все по-своему, и, разумеется, не замечая, что это совершенно безнадежно, так как победивший останется один. Структурированная женственность, как и размытая схема мужественности, слабо функциональны. Таким образом, возникает вопрос: если мир равен войне, то за счет чего он выживает? Неужели только за счет нашей слепоты? Почему вселенная, каждый отдельный отрезок времени стремящаяся к самовзрыву, все еще не взорвалась? Очень интересно бы решить это уравнение.
- У вас уже есть какие-то наработки?
- Боюсь, что только несовершенные. Скорее всего, я, как и вы, в недоумении. Но вернемся к началу. Вы согласны верить мне на слово? Насчет того, что любая женщина может оказаться роковой?
- Да, вполне. Я слушаю вас с интересом.
- Итак, очень часто она является роковой совершенно бессознательно. Невольность действия гарантирует цементировано надежный результат.
- Казалось бы, логично, если бы было наоборот.
- …Например, вас могут делать слабовольным какие-то неповторимые модуляции е голоса, какие-то ее уникальные жесты или особенности, допустим, у нее невероятно мягкие руки, и пальцы могут гнуться в обе стороны, вас это может почему-либо умилять, или у нее какая-то личная манера перепрыгивать из одной темы в другую – так делают все женщины, но вас-то завораживает именно она. И где-то здесь в этой схеме располагается ее неверность – вам, данному слову, самой себе; вот это уже можно считать настоящим бичом. Вы не понимаете ее, потому что вы понимаете только последовательность, которой, как вам кажется, здесь нет и в помине, она не понимает сама себя, потому что не склонна к поступательному анализу; и, следовательно, нет никакой возможности хоть как-либо это осознать. Да… это так.
- В этом во всем мне как раз и мерещится что-то грязное.
- Вы необъективны! Всего-навсего.
- Может быть. Это вечная проблема.
- Да... Но допустим, что какая-то определенная женщина настойчиво становится роковой уже для целого ряда людей. И как вы думаете, о чем это может свидетельствовать?
- О том, что ее признаки делают безвольными многих?
- Это, конечно, так, но я про другое: скорее всего, эта женщина глубоко несчастна.
- Удивительный вывод!
- Тем не менее. Посмотрите, ведь женщине свойственно чувствовать не только за себя, но и за других. Она безошибочно угадает ваше настроение, и, если вам в какой-либо момент особенно несладко, она с легкостью это учует и, возможно, постарается помочь. Таковы следствия из ее устройства. Но…
- Но?
- Но если ей слишком больно самой, она может и не обратить внимание на окружающих, на посторонних. Вы понимаете? Если кто-либо разодрал ее сердце настолько, что она смотрит только в его сторону, даже когда его не видно, если ее неистовая любовь в какой-то степени безответна, то, хочет она того или нет, но она чувствует обиду. Которую она никогда не выскажет тому, кого любит, потому что эта обида не на него, а на мироустройство, которое, как мы сказали выше, является войной по определению. Но обида не может остаться совсем невысказанной: потому ее выскажут всем остальным. Если хотите, то это проклятие, быть такой женщиной.
- Как все неоднозначно. Я в растерянности.
- Можно мне озвучить тот вывод, который сделали вы?
- Можно.
- «Я кристально прав, изолируясь».
- Вы знаете… по крайней мере, я не чувствую дискомфорта, связанного с непониманием, если поступаю так. Не думаю, что изолированность должна беспокоить того, кто изолируется.
- Вы необъективны, опять-таки. Но, по крайней мере, у всех у нас есть неотъемлемое право на необъективность.