Моему воображению представляются горячие песчаники. Это утверждение. Кроме того, представляются камни; они лежат как будто невпопад, как будто разбросаны во гневе или разложены прячущимися игроками, но я не могу утверждать, что поверхность, с которой соприкасаются камни – земля. Тем более что дорога.
Кто-то крутит головой – в поисках интереса, в поисках зрительной догмы. И, потому, что я слаб, я не в силах представить, чем может быть занято его воображение.
Ни что не источает зависть, всё закипает от зависти. Температура повышается, потом начинается брожение. Оно может быть интенсивным, и тогда, уязвлён, человек бросает последнюю волю на поиск собственных неоспоримых преимуществ – оригинальных и вневременных. Оно может протекать очень вяло, и тогда сопротивление органов производит тоже собственную – дополнительную – отраву, перед которой все яды, и это тривиально, несовершенны. В обоих случаях не происходит ничего страшного, ибо непредсказуемость ряда физико-химических реакций, в том числе цепных, сама по себе является противоядием. Я утверждаю, что посвящённых в эти реакции изолируют.
Я пишу это не тебе; соберись я с духом, я не стал бы громоздить ничего такого. Но – в который! – раз я говорю себе «мимо» ещё до того, как складываю винтовку. Роль главной мишени исполняет лицо Меладзе.
P.S. Я слышал, что слово "ты" - благо им пользуется кто попало для чего попало - скомпрометировано. Тем лучше.